Миллионы сердец прекрасной  <Vanadis>, которая написала за меня заявку по флешмобу, за который я взялась. х) Быть, может, местами это не совсем Другой Дом и не совсем Скоморох, но для человека, который знает об игре только по моим рассказам, это замечательно! Сама бы я так не написала. Да что уж там, сама бы я вообще еще долго тупила и думала над образом Скомороха. Будем считать, что это АУ и вольная интерпретация, но, по-моему, мур-мур-мур и чистый восторг.

«- Фрейя, постой!
Мальчишке всего тринадцать, но он уже успел прослыть в Доме драчуном, многие его боятся, но только не она. Кажется, эта фарфоровая кукла ничего не боится. Да, именно фарфоровая, такая, какая наверняка должна была быть у знатных особ пару столетий назад. Белокурые кудряшки, огромные голубые глаза с пушистыми черными ресницами и розовые губки.
Коридор, в котором они стоят, пуст. Время позднее, и многие уже спят. По окнам и водосточным трубам барабанит холодный дождь…»
Осень в этом году выдалась на редкость мерзопакостной. Непрекращающиеся дожди и холодный ветер, солнце, казалось, навсегда решило покинуть двор Дома. Скоморох сидел на холодном подоконнике и отсутствующим взглядом смотрел на появляющиеся от дождя пузырьки на лужах. Сегодня в Доме большой праздник – Осенний бал. А значит, все будет до банального скучно. Все обязательно нацепят на себя что-то бордовое, красное или желтое, будут читать стихи, петь песни, веселиться, и, самое главное, выбирать Королеву Осени. Несколько лет подряд на «трон» всходит только она. Пожалуй, ей идет любая корона, будь то осень, зима, весна или же лето. Все очарованы ее красотой, обаянием, утонченным вкусом, нежным голосом, заразительным смехом… Скоморох чертыхнулся про себя… Он должен ее ненавидеть, как и многих в Доме. Но она… Она стала его манией и его тайной. Дерзкая, высокомерная, строптивая.
«- Чего тебе? – девчонка двенадцати лет смотрит на него с вызовом, сложив на груди руки, ее губы сжались в тонкую линию…»
Непрошенные мысли вожака Бубей нарушило тихое шуршание шин коляски.
- Слышал новость? Червовая дама в этом году не желает свою корону, я-то думала этого никогда не случится, - в голосе девушки было столько презрения, что, пожалуй, хватило бы на все восемь миллиардов живущих на земле.
Скоморох остался внешне равнодушным, хотя его это удивило. Фрейя не желает короны? Правда, уже как пару недель по Дому ходили слухи о том, что Королева Сердец заскучала. Но он и предположить не мог, что все так повернется. Честно признаться, ему нравилось наблюдать, как каждый год на нее надевали корону, в честь нее зажигали свечи и пелись песни. Он порой стоял в углу, задумчиво опираясь на стенку, и смотрел на ее тонкую фигурку, как она одаривает улыбкой каждого, и от этой открытой и радостной улыбки всем становится так тепло. Удивительная девушка. Ее одновременно все любили и ненавидели, она была кислородом для каждого и в то же время ядом.
Парень потянулся, соскочил с подоконника, окинул взглядом собеседницу и ухмыльнулся.
- Неужели? Тогда корону придется отложить, все равно ее никто не достоин, - и, не обращая на недовольный и злой взгляд девушки, пошел к лестнице.
В коридоре было холодно. Отопление еще не дали, поэтому пришлось натянуть на черную рубашку красный свитер. Засунув руки в карманы, Скоморох брел по коридорам Дома. Где-то внизу начался праздник, была слышна музыка. Ему там делать было нечего. Та, ради которой он бывал на Балу каждый год, сейчас наверняка сидела у себя в комнате. Хотя это было так на нее не похоже. Фрейя не упустила бы возможности покрасоваться в толпе, пофлиртовать с Дурманом, понежничать с Чужим. Причем сердце последнего было подарено Полозу, но он, как и все, не мог сопротивляться природному магнетизму Фрейи.
«- Я хотел с тобой… в смысле я хотел сказать… ну… знаешь… - начал запинаться мальчишка, пытаясь подобрать слова.
- Не мямли, Скоморох, чего тебе надо? – девочка устало вздохнула…»
Как вожак оказался у враждебной ему двери спальни Червей он не помнил, то ли проведение его сюда занесло, то ли он сам решился. Дверь была приоткрытой, в комнате горел свет. Скоморох подкрался незаметно, аккуратно приоткрыл дверь еще больше дверь и замер.
Она стаяла у столика с зеркалом, опираясь на левую руку, а правой держала кисточку для румян. Платья на ней не было. Лишь белый ансамбль нижнего белья. Самого обычного, без кружев. Бюстгальтер без бретелей поддерживал небольшую грудь, которая при каждом вздохе приподнималась. Идеальная белая кожа, которой бы позавидовала сама Белоснежка, без изъяна, наверняка была еще и приятней шелка. Прогнувшись в спине, словно кошка, она рассматривала себя в зеркале. Светлые волосы аккуратно были собраны в широкую косу и перекинуты на левое плечо. На ногах - чулки с бежевым кружевом, оно слишком сильно выделялось на сахарной коже. Фрейя мягко провела кисточкой по скулам и со вздохом развернулась.
- Что ты здесь забыл? – недовольный голос девушки вывел Скомороха из оцепенения.
Не дожидаясь ответа, она подошла к стоящим у кровати туфелькам и обула их. Пульс участился, в висках от притока крови стучало, дышать было трудно, вожак стаи Бубей не в силах был отвести взгляд от полуобнаженной девушки. Он и представить себе не мог, что она может так выглядеть. Ему всегда казалось, что красивее нее нет никого, но сейчас она стояла напротив него и была красивее во сто или миллион раз. Другая бы завизжала, бросилась прикрываться чем-нибудь, выгонять его, но Королеве Сердец, казалось, было все равно. Она не смутилась, не покраснела и не сделала попытки прикрыться. С каким-то вселенским превосходством она смотрела на него, скрестив руки на груди.
- Ты что оглох? – спросила она и помахала рукой, а затем перевела взгляд на платье, висевшее на вешалке на ручке шкафа. – Раз уж все равно пришел, то помоги мне застегнуть платье.
Фрейя аккуратно сняла белое платье с пышной юбкой и легко натянула его на себя, повернувшись к Скомороху спиной. Маленькие золотистые пуговки расположились на спине. Поняв, что молча стоять и пялиться на нее нет смысла, Скоморох подошел к Фрейе и медленно начал застегивать пуговки.
Одна.
«- Ты такая красивая…»
Две.
«Ее розовые губки складываются в стеснительную улыбку, она опускает глаза.»
Три.
«- Прости меня, я не хотел тогда тебя обидеть за то, что ты выбрала стаю Червей.»
Четыре.
«Она вскидывает на него глаза и взгляд пронзительно-голубых встречается с серыми. Заверяет его, что не обиделась, и снова улыбается. Такая искренняя.»
Пять.
«- А еще я хотел сказать… - ему трудно это произнести, но так важно.»
Шесть.
«- Я люблю тебя, - на одном дыхании произносит мальчишка.»
- Я все еще люблю тебя, - тихо произнес Скоморох, поймав отражение ее лица в зеркале.
Фрейя медленно развернулась, платье так до конца и не было застегнуто. Звякнули браслеты на узкой руке, и она положила ладони на плечи парня. Как и в ту холодную осеннюю ночь, взгляд голубых глаз встретился с серыми. Только теперь она смотрела на него выжидающе. Он, поняв все без слов, притянул ее к себе, касаясь губами ее губ.
Мягкие, теплые, отвечающие страстью на страсть.
Хрупкая, невесомая, вся в белом, он сжимал ее все сильней в своих объятиях.
Платье падает белым облаком у ног.
Спиной упирается в шкаф, закинув ногу ему на бедро. Целуя ее, он шепчет ей, как любит и любил, как она важна для него. Она лишь молчит и судорожно вздыхает, покусывая губы.
Блондинка отстранилась. Аккуратно поправляет нижнее белье, волосы, подходит к зеркалу, с минуту смотрится в него, поправляет макияж . Снова разворачивается к нему, все еще тяжело дышавшему, опирающемуся на шкаф. Глядит, чуть склонив голову на бок. Он уже видел это. В каждом своем кошмаре он видел этот взгляд, ставшими холодными в миг, голубых глаз. Это скучающее выражение лица.
«- Я знаю, - она кивает и спокойно разворачивается. Он стоит в коридоре до тех пор, пока слышит ее удаляющиеся шаги, затем разворачивается и с силой ударяет кулаком стену.»
- Я знаю, - громкий хлопок двери и она осталась в одиночестве.
Снова смотрится в зеркало, достает другое белое платье из шкафа, надевает его, выходит из комнаты и направляется на праздник, по дороге задумчиво поправляя серебряный браслет, на котором висит четыре кулона-сердца.
Его сердце было последним. Оно нужно было ей как украшение, ни отнять, не прибавить. Женщина кислород и женщина яд. Способная лишь взглядом воскресить или убить.
И не ее вина, что ее собственное сердце она уже отдала.